В детстве все должны были слушать сказки. От старших, по телевизору, по радио и когда они учились читать
Раньше дети брали сказки из книг, а сегодня они могут читать их из Интернета. Это самая древняя форма повествования, даже среди племен, чей культурный уровень еще примитивен. Само слово «сказка» говорит о том, что первоначально, и в основном до сих пор, она рассказывалась в устной форме. Сказка может быть бытовой или приключенческой, но для нее всегда характерно упрощенное изложение конкретной проблемы, будь то в форме описания человеческих качеств (героизма, любви к ближнему или, наоборот, сообразительности, хитрости, находчивости, умения сохранять достоинство и т.д.) или конкретных социальных явлений. То есть сказка содержит четкий психологический или дидактический смысл и не является, в отличие от сказки или легенды, простым пересказом событий. Также по умолчанию сказки не претендуют на достоверность содержащихся в них событий и фактов, то есть всегда считаются вымыслом. Сегодня сказки слушают в основном дети, поскольку им еще трудно усваивать более сложные произведения повествовательного искусства. В прошлом сказки активно слушали и рассказывали друг другу на досуге и взрослые. Сказки могут быть как народными, так и литературными. Их рассказывают люди с незапамятных времен, из поколения в поколение, и каждый рассказчик может добавить что-то от себя, что-то опустить или придать эпизоду иной смысл или интерпретацию, иногда полностью меняя суть истории. По этой причине нити двух разных историй могут переплетаться в третьей. Литературный фольклор — это, как правило, переложения народных сказок, но у них всегда есть конкретный автор, который выражает через них свой взгляд на те или иные проблемы. Литературный фольклор, таким образом, имеет более сложное повествование, с четкой идеологической, психологической или поучительной нитью.
Однако литературные сказания представляют ценность для исторических исследований только как отражение мировоззрения людей и, возможно, некоторых других незначительных деталей эпох, в которые жили их авторы. Это относится практически ко всем литературным произведениям. Гораздо больший интерес представляют народные сказки в их чистом виде, не испорченном субъективным взглядом ведущего. Народные сказки уходят своими корнями в незапамятные времена. Очень похожие по сюжету сказки можно найти в разных языках и культурах в разных частях планеты, хотя каждая народная сказка в основном рассказывает об одних и тех же событиях через призму своей культуры (например, древнегреческая Родопис, западноевропейская Золушка, адыгейская Фаруза, отождествляемая с потерянной обувью знатного любовника). Некоторые народные сказки даже содержат отголоски первобытных времен, например, в кавказском фольклоре упоминается геронтоцид — убийство членов общины как неспособных к труду или использованию своих товарищей, хотя в письменную эпоху это явление на Кавказе уже не встречается.
Многие народные сказки содержат множество мифологических элементов. Не все Не весь фольклор является мифологическим, и фольклор большинства современных народов с развитой культурой сохранил следы древних верований до наших дней. В древние времена люди всеми силами пытались объяснить глубинную природу и суть всего, что они видели вокруг себя, будь то различные природные среды (вода и земля, лес и луг, небо и болото и т.д.), физические явления, изменения погоды, болезни и выздоровления, жизнь и смерть, разнообразие форм жизни. В первобытную эпоху и в большей или меньшей степени в более поздние эпохи человеку было свойственно одухотворять окружающий мир, представлять, что его различные среды управляются какими-то невидимыми или тщательно направляемыми людьми.невидимый или тщательно скрытый от глаз человека. Работая дальше, человеческое воображение могло бы придумать помощников для этих «духов-проводников», чтобы найти способы вступить в духовный контакт с окружающей средой (т.е. связаться с якобы духами-проводниками и попросить их сделать что-то), чтобы, например, добыть больше дичи для охоты, или урожай стал богаче, или болезнь обошла кого-то стороной, и так далее.
В отсутствие развитой науки и информации такие представления об устройстве мира закреплялись в сознании людей из поколения в поколение, и люди искренне верили в различные нематериальные существа вокруг них, в наличие живой души в каждом природном объекте и даже отдельных предметах, верили, что с окружающими духами можно связаться, ища что-то для себя. Таким образом, были созданы мифические верования. Убежденные в их реальности, люди переносили в свои истории мифических существ и различные ритуалы, которые, по мнению древних, позволяли вступать в контакт с духами наравне с реальными образами и фигурами. Шло время, современные монотеистические религии, а затем достижения науки и информации вытеснили древние верования в сознании людей. Однако в историях из глубины веков, передаваемых из поколения в поколение, сохранились рассказы о существах, в которых люди когда-то верили, и описания культовых ритуалов. Хотя сегодня большинство людей понятия не имеют, какое значение мифологическая фигура или ритуал, сохранившийся в сказках, имели для их далеких предков, или кем они были изначально. Сегодня сказочные существа воспринимаются просто как порождение мистической фантазии, а сказочные ритуалы — как вымышленные игры или шутки. Мы обсудим некоторые мифологические элементы, сохранившиеся в русских народных сказках.
Истории о животных, в которых животные предстают как разумные и сознательные существа, и различные человеческие формы, существуют абсолютно во всех народных сказках. Обычно это самые простые сказки, в которых основное внимание уделяется персонажам, а не интриге. В русском фольклоре лиса символизирует хитрость, расчетливость и коварство. Медведь может олицетворять склонность к применению грубой силы, недостаток ума в присутствии власти и влияния, а иногда и великодушие сильного по отношению к слабому. Волк — грубая жадность, склонность к присвоению других силой, жестокость и отсутствие интеллекта. Заяц — душевная слабость, трусость, а иногда и физическая слабость (материальная, социальная) в сочетании с хитростью или наглостью, высокомерием. Приписывание человеческих качеств животным восходит к первобытным временам, даже к эпохе палеолита. Его источник анимизм, примитивная вера в то, что все, что окружает человека, включая животных и неодушевленные предметы, является одушевленным и имеет собственные мысли и чувства. Первобытные люди рассуждали просто: раз у человека есть свое сознание, чувства и интересы, значит, они есть и у животных, растений и различных предметов, ведь в то время человек был сильно зависим от стихийной природы и поэтому не противостоял ей. От анимистических представлений произошла древняя религиозная форма, тотемизм, когда каждое племя, род и даже отдельный человек считали своим предком какой-либо предмет или растение, но в подавляющем большинстве случаев — животное определенного вида, поскольку животные — это действительно живые существа, способные чувствовать и испытывать эмоции. Этот предок, тотем, стал объектом поклонения для людей, которые считали себя его потомками, а всех других животных или растения того же вида и предметы той же категории люди считали своими родственниками.
Каждый вид животных характеризовался своими особыми привычками и образом жизни. Поэтому животные были особенно удобны в качестве тотемов (родственники и племя выбирали понравившееся им в чем-то животное по его повадкам), а также для сравнения с тем или иным поведением человека, для образного описания определенных свойств человеческой души. Именно поэтому животные занимали такое прочное место в народных сказках. Отголоски анимизма, однако, не ограничиваются историями о животных. Иногда в народных сказках, в том числе и русских, встречаются одушевленные растения и предметы, которые на самом деле всегда неодушевленные, а также природные объекты, обладающие душой. Всем, наверное, знакома басня «Пузырь, соломинка и штопор», ожившие яблоня, плита и река в Басня «Лебедь — Гусь». Если в анимистической сказке о животных или вещах, имеющих душу, есть отголосок человеческой приключенческой сказки, часто можно проследить следы древних культовых ритуалов. Например, в той же сказке «Гуси-лебеди» девушке помогают яблоня, печник и река, выполняя их просьбы, причем все они обращены почти одинаковыми словами (отсылка к языческой молитве). В первобытные времена, а также в непросвещенную часть постпервобытной эпохи люди с торжественностью обращались к определенным деревьям, рекам и камням, совершая им определенные молитвы и подношения, ожидая получить от них какое-то благо. Однако этот предмет не обязательно был объектом поклонения. Например, когда нужно было перейти реку, а построить мост или остановить ее течение было невозможно, люди, полагая, что река, как и все окружающие их люди, тоже живое существо, просто просили ее, как другого человека, позволить им перейти, совершая определенные заклинания (на языке, который, по их мнению, понимал дух реки), возможно, делая взамен какие-то подношения — в качестве «сделки», но не рассматривая реку как сверхъестественную личность или божество.
Однако часто в сказках дух природного или рукотворного объекта или элемента фактически отделяется от самого себя, приобретая явно антропоморфные черты. Большинство сказочных существ также происходят из древнего анимистического пантеона, будучи изначально присущими душами лесов, гор, рек, полей и различных явлений жизни. Но позже (возможно, еще в первобытную эпоху) они стали появляться в человеческих историях как более автономные сущности, напоминающий не столько дух, сросшийся с предметом, сколько существо со сверхъестественными способностями, вселяющееся в него и управляющее им. Например, лесной дух в люди, по мере того как их повседневная жизнь становилась все более сложной, отделялись от окружающей их природы, и развивалось их критическое восприятие окружающей среды. В самые ранние периоды люди верили, что весь лес сам по себе является живым существом, но позже они стали верить, что он оживляется присутствием особой субстанции, души, затем они стали помещать душу леса в определенное место внутри него, а потом стали представлять ее как конкретное существо, живущее в лесу, способное влиять на его элементы и имеющее определенный собственный облик. Точно так же духи водоемов со временем стали водными жителями, духи полей — полевыми жителями и так далее.
Б. Забирохин «Поле».
Со временем истории, легенды и другие повествования о различных мифических существах передавались из уст в уста, от одного человеческого сообщества к другому. Часто слушатель неправильно понимал смысл рассказа рассказчика и по-своему передавал его другому человеку. Таким образом, несколько изначально разных мифологических образов были объединены в один, и 
и наоборот, одно изображение делилось на несколько. Так, в некоторых регионах расселения древних славян, а позднее — русского этноса, духи водоемов, лесов, полей относились к одной общей категории — русалкам. В южных регионах России сирен представляли красивые молодые женщины, каждая из которых жила в той стихии, которую представляла (водоем, лес, поле, пастбище). В этом отношении славянские русалки напоминали древнегреческих нимф, которые также воплощали различные элементы природы и воспринимались как духи конкретных природных объектов. В северных регионах сирен описывали как уродливых старух. В других регионах, однако, русалки все еще были довольно четко отделены от водяных, вельников и леших. В других регионах русалки по-прежнему считались «низшими духами», а водяные духи, лешие, вельды — главными владыками определенного водоема, леса или поля. В других регионах русалки вообще считались душами умерших людей, которые нашли свое обиталище в определенной стихии, и поэтому не ассоциировались с духами-повелителями стихий. Эпизоды, когда водяные духи, феи и русалки похищают людей (утаскивают их в воду, заставляют бродить по лесу), часто встречаются в русских сказках, но они также часто являются помощниками героев (иногда в одной и той же сказке есть эпизоды, когда они и вредят, и помогают людям). Они символизируют естественные опасности стихии природы для людей (люди могут утонуть в реке, озере или болоте, заблудиться в лесу, получить серьезные травмы или стать жертвой опасных животных), человеческий страх перед природой, но также и связь повседневной жизни между людьми и природой (люди черпают воду и ловят рыбу в реке, выращивают хлеб на полях, пасут скот, охотятся в лесу, добывают дрова и строительный материал).
Упомянув о духах дерева и духах воды, нельзя обойти вниманием духов дома. Однако образ домоседа основан на 
другая первичная религиозная концепция — поклонение предкам.
Авторитет старейшин и опытных членов общины в первобытные времена, особенно в эпоху неолита, когда человечество еще только начинало осваивать производящее хозяйство — скотоводство и земледелие — с самыми примитивными технологиями, был очень высок. Когда глава клана или семьи умирал, родственники, которые были связаны с ним и привыкли к
могли верить, что его дух по-прежнему с ними и дает им советы, к которым нужно только прислушиваться особым ритуальным образом, продолжает защищать общину от всех несчастий. Умерших основателей кланов иногда полностью обожествляли, превращали в идолов и поклонялись им. Когда в обществе сформировался институт семьи, живущей в отдельном жилище, люди стали верить, что каждой семье покровительствует дух ее основателя, привязанный к ее жилищу. Молодая семья, отделившись от старшей семьи, построила свое собственное жилище. Со временем рождалось все больше и больше детей, они выросли и сами женились, но пока с собственными женами и детьми.
продолжали жить со своими родителями, которые построили дом. Коллективная организация облегчала выживание в старые времена с тяжелыми условиями жизни. Такие большие семьи, состоящие из двух-трех поколений, все еще распространены во многих частях мира, особенно на Востоке. Первый глава семьи со временем умирал, и домохозяева верили, что его дух все еще живет в построенном им доме и следит за порядком в созданной им семье. Они продолжали оставлять для него немного еды после каждого приема пищи, содержали в чистоте и порядке его обычное место в доме и при необходимости просили совета или разрешения связаться с ним с помощью специальных ритуалов. Считалось, что если дух отца-основателя покинет дом, то дела семьи и хозяйства придут в упадок: члены семьи будут ссориться, скот вымрет, семейная земля даст плохой урожай. Другими словами, без единоличного руководства первого главы семьи, когда он был еще жив, а семья была молодой и неопытной в повседневной жизни, произошло бы то, что произошло естественным образом. Затем некоторые пары с детьми отделились и построили собственные жилища — главы этих новых молодых семей также должны были стать отцами дома в будущем, а члены семьи-наследника продолжали поклоняться духу предка до тех пор, пока существовало жилище. Часто семья, переезжая по каким-то причинам на новое место, забирала с собой дух основателя, совершая различные ритуальные действия.
С распространением христианства на Руси культ предков был полностью уничтожен. Однако его пережиток в виде веры в домашних духов — духов-хранителей дома, которые незримо поддерживают порядок в семье и доме, хозяйственный успех и семейное благополучие поощряют хороших и добросовестных хозяев, неудачи и семейные раздоры наказывают злых и нерадивых — просуществовал, особенно в деревнях, вплоть до всеобщего просвещения советского времени. И в двадцатом веке некоторые крестьяне по-прежнему ставили свою повседневную еду возле плиты (в старину обычно возле очага, это было постоянное место в доме главы семьи), а при переезде в новый дом «забирали» с собой хозяйку дома вместе с золой от плиты, корзиной с едой и другими средствами. На первоначальный образ бога как патриархального главы семьи указывают его народные имена, сохранившиеся во многих областях: «господин», «большак», «дед», «кормилец». В средние века и в современную эпоху образ домашнего мужчины, утратив свою первоначальную сакральную родословную, постепенно слился в народных представлениях с образом кикиморы — неопределенного существа. Существо неопределенной внешности, которое, как считается, способно причинить вред в повседневной жизни, например, сломать предметы быта, потерять полезные вещи, вызвать болезнь у хозяев и т.д. Однако в древности русские верили, что кикиморы живут не только в домах, но и в лесах, полях и болотах. Сейчас трудно сказать, откуда взялось понятие кикиморы. Возможно, они сами представляют собой неизвестное, неисследованное и неизведанное. В разных регионах России существовали разные определения домашних существ и кикимор по отношению друг к другу. В некоторых регионах считалось, что кикиморы были просто домашними женщинами. В других — духи, приносящие в дом и его обитателям удачу и счастье, назывались домовыми, а кикиморы — злыми и приносящими убытки. В третьих, между образами странствующих сладостей и кикиморами все же существовало четкое различие: домовой — это дух-хранитель — человеческое существо, следящее за порядком в доме и семье, кикимора — это просто невидимое существо, поселившееся в доме без какой-либо определенной цели. Члены семьи объясняли необъяснимые звуки в доме (которые оказались не более чем скрипом бревен, шумом ветра, трением частей конструкции из-за изменения температуры и т.д.), пропажу или появление различных предметов в неожиданных местах, необъяснимые болезни скота, порчу продуктов, беспокойство животных и маленьких детей, удушье во время сна и кошмары.
В некоторых местах кикиморы также были связаны с кражей имущества у маленьких детей. Однако, согласно 
Слово «бабай» или «бук» в древности также было у славян, которые верили в особых духов, крадущих детей. Слово бабай является очевидным тюркским заимствованием (тюркское «баба — отец», часто используется как уважительное выражение по отношению к старшим, важным чиновникам и командирам), поэтому оно, безусловно, было наложено на славянскую мифологию в довольно позднее время. Возможно, это было связано с тем, что на протяжении многих веков Русь находилась в тупике с кочевыми тюркскими народами, населявшими Великую степь, и враждебные тюркские воины систематически забирали многих славянских детей в рабство во время своих набегов, а в эпоху ордынского ига те, кто собирал дань с Орды, могли отбирать детей у самых плохих неплательщиков. Поэтому слово бабай постепенно вытеснило первоначальные славянские названия духов-похитителей детей. Слово «бука» попало в русский язык еще в Новое время из Англии, где слово «bogeyman» означало собственного духа-призрака.
Независимо от первоначальных славянских названий духов-охотников за детьми, в мифологии они представляют собой смертность детей, которая была очень высокой в древние времена и еще более высокой в первобытные времена. Дети в раннем возрасте, с хрупким организмом и еще не выработавшимся крепким иммунитетом к различным заболеваниям в суровых условиях древней жизни и отсутствия настоящей медицины часто умирали от инфекций, случайного переохлаждения, сырости в доме, врожденных заболеваний, несчастных случаев. Те, кто выжил, стали достаточно устойчивыми к неблагоприятным условиям окружающей среды и инфекционным заболеваниям, но все еще слабее взрослых. Слабость детского организма способствовала быстрому развитию поражающих его болезней, и ребенок мог выглядеть совершенно здоровым сегодня, а через день-два внезапно умереть. Неожиданные болезни и смерти детей, а также их исчезновение в результате несчастных случаев (ребенок мог утонуть в реке и быть унесенным течением, мог быть унесен далеко от деревни хищным животным и т.д., а технические средства того времени не позволяли общине организовать поиск по всей территории) люди приписывали призракам людей-привидений. 
приписывали духам-разбойникам и пытались защитить от них детей с помощью различных предметов — амулетов, которые надевали на ребенка или клали возле его кроватки, и ритуальных заклинаний. Чтобы обмануть злых духов, при рождении ребенку давали одно имя, а дома — другое. Когда ребенок достигал сознательного возраста, его предостерегали от любых действий или жестов, которые, как считалось в то время, могли привлечь внимание опасных духов. Это включало в себя запрет на то, чтобы ребенок ходил куда-либо один: считалось, что одинокий ребенок с большей вероятностью подвергнется нападению злого существа. Постепенно, на протяжении веков, такие предупреждения превратились в обычное средство против детского непослушания и чрезмерного озорства, и хотя сама вера в духов-похитителей канула в Лету, традиция пугать ими наивных детей, чтобы заставить их слушаться, прочно укоренилась.
Даже больше, чем призракам, древние славяне поклонялись богам, сверхъестественным существам высшего порядка, 
который, согласно древним представлениям, царствовал не над конкретными предметами или явлениями, а над целыми стихиями в целом, или уникальными, хорошо известными всем общинам и племенам предметами. Славянский пантеон богов не был одинаков для всех племен, но одному и тому же божеству, в отличие от духов, могло поклоняться целое племя. С распространением христианства культы старых богов были уничтожены быстрее, чем культы духов, потому что, во-первых, проповедники и князья, принявшие христианскую религию, боролись в первую очередь с ними, а во-вторых, чтобы привести в чувство непросвещенных людей, Что яркая погода и буря, жара и холод могут быть посланы одним и тем же Богом, легче было объяснить, почему в одной деревне семья такого-то и такого-то живет счастливо и богато, а другая семья живет печально и бедно, почему в прошлом году в одном лесу охота была более удачной, а в этом — в другом, и так далее. д. Поэтому отголоски культов древних божеств в народных сказках сохранились в меньшей степени, чем представления о привидениях.
Тем не менее, они также присутствуют. Можно отметить, с каким благоговением в некоторых русских сказках герои обращаются к Солнцу и Месяцу, смиренно прося их о помощи. Ни в одной русской сказке Солнце или Луна не показаны как отрицательные персонажи или если они были осмеяны. Однако духи дерева и духи воды могут восприниматься как враждебные существа или обманутые героем. Хотя лес, из которого славяне черпали материал для строительства своих жилищ, и вода были для древних не менее важны, чем свет солнца, не говоря уже о луне. Это не случайно: бог солнца Яр (Ярило), согласно древнерусским летописям, почитался славянами как верховное божество, а Месяц считался его братом. Поклонение Яру и Луне прекратилось с распространением христианства, но обычное почитание самых ярких небесных тел осталось.
Известный персонаж русских сказок, Мороз (Морозко), также имеет явные следы древнего обожествления. Хотя нет никаких записей о таком божестве у славян, народные сведения и некоторые сохранившиеся ритуалы (в основном в новогодней традиции) ясно указывают на то, что Мороз первоначально почитался славянами как владыка зимней морозной стихии. До сих пор популярная русская сказка «Морозко» указывает на его отличительные божественные качества: он бесполезен в бою и спасает первую девушку, только произведя на него хорошее впечатление своей скромностью; он может наделять материальными богатствами людей, не имеющих прямого отношения к его стихии; он может влиять на собаку, сидящую в теплой избе, которая человеческими словами сообщает своим хозяевам о судьбе встреченных им девушек; он выше человеческой морали и эмоций, награждая одну девушку и убивая другую только из-за их отношения к нему, но подвергая обеих сначала холодному испытанию. На сакральное происхождение образа Мороза, помимо фольклора, указывает песня М. Уваровой «Ой, мороз, мороз», написанная как заклинание (языческая молитва), явно основанная на народном творчестве.
В настоящее время Мороз (Дед Мороз) более известен в России как ключевая фигура i.a. Сильвестр. Современный Дед Мороз — фигура «гибридная»: он сочетает в себе черты славянского языческого Мороза и святого Николая (отца Рождества), который почитается в католических и протестантских церквях как защитник детей, но на самом деле является продуктом российского Нового времени, подражающего западной моде. Его образ начал формироваться в России во второй половине XIX века, в период расцвета русского монархического национализма, когда, при традиционной культурной ориентации просвещенных слоев населения России на Запад, любому заимствованию из европейской культуры придавался русский национальный колорит. Со второй половины XIX века среди обеспеченных российских семей: дворянства, купечества и зажиточной буржуазии, стало популярным праздновать Рождество по западному образцу, наряжая ель в качестве украшения и одаривая присутствующих, особенно детей. В западных странах рождественские подарки традиционно раздавались детям членом партии, одетым как Отец Рождество, или Дед Мороз. В России Дед Мороз не почитался как покровитель детей, поэтому рождественского персонажа, раздающего подарки, заменил Мороз, русский ребенок, хорошо известный по сказкам. Однако, хотя Санта сравнивался с западными образами Рождества, многие другие черты он позаимствовал у европейского Деда Мороза, например, добродушие, привычку приезжать в шикарной карете и носить красный костюм (хотя его часто изображали в классическом русском стиле, в длинной «холодной» синей или белой шубе и валенках, с явно ледяным белым лицом). После революции, в ходе антирелигиозной политики большевиков, Рождество перестало быть массовым праздником. Чтобы не лишать народ, особенно детей, нормального праздника, в Советской России стали отмечать Новый год по подобию Рождества. Современная традиция празднования Нового года в России, как и сложившийся образ Деда Мороза, сложились к концу 1930-х годов.
Современный Дед Мороз, хотя и похож на Деда Мороза, сохранил многие сакральные черты, идущие от древнеславянского язычества. На древнее обожествление фигуры указывают прежде всего его сверхъестественные способности (в современных рождественских историях он по-прежнему властвует над зимними стихиями, может насылать морозы и вьюги и совершать другие чудеса, например, по взмаху его посоха из ниоткуда появляются подарки для детей) и почитание его персоны, культивируемое среди детей: Если Дед Мороз — это комическая фигура, то Дед Мороз предстает как своего рода «бог детей», воплощение высшей добродетели в глазах детей. И современный российский Дед Мороз, и европейский Дед Мороз, вручая подарки детям, отмечают их хорошее поведение в течение года, но делают это несколько по-разному. Конкретная цель Деда Мороза — вознаградить послушных детей, в то время как в некоторых представлениях он (или, в Альпийском регионе, его антагонист, демон Крампус) наказывает непослушных. Хотя Дед Мороз в первую очередь вознаграждает послушных, он обычно «благоволит» и непослушным, что напоминает о древних представлениях о божественном абсолютизме и свободной воле божества награждать и наказывать каждого смертного. Практикуемая сегодня рождественская традиция, когда дети должны рассказать стихотворение, исполнить песню или танец, прежде чем получить подарок от Деда Мороза, также восходит к древним языческим ритуалам, с помощью которых люди обращались к своим божествам.
Очень интересный и во многом загадочный, но весьма распространенный персонаж в В русском фольклоре — это Баба-Яга или просто Яга. Баба-Яга — уродливая старуха, обладающая сверхъестественными способностями (она может манипулировать предметами, насылать стихийные бедствия, превращать людей в камень и т.д.), отличающаяся странным и нелогичным поведением и часто фигурирующая в сказках как фактическое средоточие всех злых сил. Обычное место жительства Бабы Яги — «избушка на курьих ножках», стоящая в лесу или рядом с ним (хотя есть и другие варианты, а в избушке на курьих ножках в некоторых сказках может жить не Баба Яга, а любой другой персонаж), и характер ее чаще всего злой и враждебный, хотя иногда, наоборот, она помогает герою. Безусловно, истоки образа Бабы Яги также следует искать в древнеславянской мифологии, поскольку многие устойчивые черты и атрибуты ее характера не имеют логической связи с сюжетами сказок, в которых она появляется. Однако из древнерусских письменных источников о ней практически не сохранилось никаких сведений, а в XIX веке, когда просветители в России начали интересоваться народными верованиями и изучать крестьянские культурные традиции, представления о Бабе Яге сохранились даже у сельских жителей только в сказках; крестьяне не совершали никаких ритуалов, связанных с ней (хотя по-прежнему обращались к феям и водяным и защищались от кикимор).
Деревянное погребение на столбах, построенное коренными жителями Сибири в лесу
Некоторые фольклористы считают Бабу-Ягу древним божеством, владеющим стихией леса (при этом каждый леший одушевлял конкретный лес, а не лес в целом). Известный советский фольклорист В. Пропп также считал, что Баба-Яга в древнеславянской мифологии была проводником человеческих душ из мира живых в мир мертвых. На это указывают, в частности, признаки, упоминаемые во многих сказках, такие как костлявая нога, в то время как другая нога у нее нормальная. Часто в сказках с помощью Бабы Яги, которую он обнаруживает в избушке на курьих ножках, после произнесения ее слов, похожих на заклинания, и выполнения определенных ритуальных действий (например, купания), главный герой попадает в царство Тридевятое. По словам Проппа, Тридевятое царство — это подземный мир, где обитают души умерших, а избушка на курьих ножках — вход в него. Образ избушки на курьих ножках — это, конечно же, отсылка к существующему архитектурному виду некоторых зданий на Руси и в России, построенных не на фундаменте, не на земле, а на крепких столбах. Некоторые славянские племена хоронили своих умерших на вбитых в землю шестах, а в некоторых сказках говорится о том, что избушка на курьих ножках не имеет ни окон, ни дверей (об этом говорится и во вступлении к поэме Пушкина «Руслан и Людмила»). До начала XX века некоторые сибирские народы также хоронили своих умерших в таких висячих могилах, случайно оказавшихся среди леса. Также сказки об избушке на курьих ножках могли восходить к описанию древнего языческого капища, где жрицы совершали ритуалы, похожие на описанные в сказках, когда герой Бабы-Яги получил ее. Согласно фольклорным описаниям, Баба-Яга, как ее воспринимали древние славяне, могла быть также божеством смерти вообще или владыкой вредоносных, разрушительных и губительных стихий природы. В сказках Баба-Яга часто стремится зажарить и съесть либо главного героя, либо детей, обычно предварительно искупав и накормив их. Здесь также прослеживается явный след какого-то древнего ритуала — возможно, человеческого жертвоприношения, возможно, обряда инициации, физического испытания, которому древние племена подвергали детей, достигших определенного возраста, в знак их посвящения в общество. Возможно, что нарочито демонический образ Бабы Яги был собирательным образом, свидетельствующим о ненависти к язычеству в христианской России. Тогда сказочная Баба-Яга, возможно, «собранная» в одном лице из нескольких самых мрачных древних божеств, является воплощением языческих верований и обрядовых пережитков, противопоставленных христианским учениям. Но образ Бабы-Яги как уродливой старухи, прячущейся глубоко в лесу, может иметь более реалистичный прототип: во времена распространения христианства на Руси старые жрецы языческих культов, не желая принимать новую религию, уходили общиной в леса, где продолжали практиковать свои старые ритуалы, не принимая новых людей.
На территории современной России древняя славянская мифология начала разрушаться с конца 10 века, когда
Киевский князь, распространивший свою власть на все русские земли, Владимир Святославич сделал православие государственной религией. В то же время во всех лесных районах Российского государства, с его огромной территорией и плохими дорогами, даже в просвещенном XIX веке всегда ощущалась нехватка образованных церковников для глубокого религиозного просвещения. Сельские приходские священники могли объяснить неграмотным людям только основы христианской религии, а крестьяне заполняли оставшиеся пробелы в своих религиозных знаниях традиционными верованиями, адаптированными к основам христианского учения. Современная наука называет это религиозное воззрение «народным христианством». Таким образом, многие элементы античной мифологии, в основном второстепенные, сохранились до революции и массового Просвещения. Однако они были значительно изменены под влиянием христианской доктрины. Как уже упоминалось, культы древних божеств были почти полностью уничтожены: осталась только вера в духов. Духи славянской мифологии, такие как лешие, водяные, вельды, домовые, кикиморы, русалки и др. стали восприниматься людьми как элементы дьявольского мира, «злые духи» (церковь осуждает остальные суеверия) или
древнее священное почитание некоторых из них было сильно подорвано, а сами они в сознании людей превратились в человекоподобных, но невидимых существ, не обладающих значительной силой. Вплоть до XX века сельские жители по-прежнему ставили еду для домовых, читали заклинания для духов деревьев, ходили в лес и с осторожностью заходили ночью или в одиночку в места, где, как считалось, живут русалки, но делали они это не столько из уважения или сакрального благоговения, сколько «для страховки», часто сопровождая языческие ритуальные действия христианскими молитвами, восходящими к незапамятным временам.
