Ситуация, аналогичная похоронным и свадебным обрядам, сложилась также в родильных и крестильных обрядах. Так, Р. Б. Пандей отмечает, что в древней Индии беременной женщине давали какую-то траву, произнося следующие строки:
«Растения, отцом которых является Рай,
Земля — мать, (и) Океан — корень.
Пусть божественные травы помогут тебе,
Чтобы ты обрел сына». (Атхарваведа, III. 23)71
На Русском Севере, в частности в Вологодской области, до недавнего времени женщины, собирая лекарственные травы в ночь на Купалу, повторяли следующие слова:
«Небо-мать (или тиатья), Земля-мати,
Помогите мне сорвать травы (или брати),
Вода-мать, дай мир!
Мать Грва, дай доброты!».
Известно, что Иванов день (Иван Купала) был одним из древнейших дохристианских праздников, который торжественно отмечали почти все народы Европы.
Связанный с летним солнцестоянием, он еще в ведические времена делил год на две половины, о чем говорится в «Махабхарате»:
«Божественный день-ночь (день) — это год,
Он также разделен на две половины:
Ночь — это путь (солнца) на юг,
День — это путь на север».72Б. Л. Смирнов, комментируя этот текст, пишет: «Время движения солнца на юг считается темной половиной года; умерший в это время подлежит возвращению. Движение солнца на север (от зимнего солнцестояния до летнего) — это «светлая половина»; умерший в это время не подлежит возвращению» 73.
И в соответствии с идеей трех нитей (гунас), трех начал святости, страсти и зла (невежества), светлая, красная и темная карма, соответственно, разделяла людей в их посмертных судьбах:
Темные предназначены для подземного мира»,
Красный (раджас) переходит в человеческое (существование),
Светлые уходят в мир богов,
Те, кто причастен к счастливой судьбе.
В силу своего крайнего нечестия (они)
Попадите в звериные объятия,
В силу справедливых — несправедливые (поступки) переходят к человеку.
И в силу праведных в божественное (лоно)». 74.
Таким образом, можно предположить, что в ночь на Иоанна (Купалу), когда начинается «ночь богов», после обрядов очищения водой и огнем «включается» процесс возвращения на землю душ, которые, изливаясь дождем или росой, вновь приходят в мир людей в виде новорожденных младенцев.
Не случайно в Вологодской губернии в начале XX века в день Середины лета собирались и пили росу. Считалось, что травы, собранные в ночь Середины, приносят здоровье и жизненную силу, способствуют зачатию и рождению здорового потомства.
М. Забылин в своей работе «Русская нация. Его обычаи, ритуалы, традиции, суеверия и поэзия», опубликованная в 1880 году, пишет, что в канун Ивана Купалы все северные народы отмечали праздник роз, «потому что культ богини Ладо был общим для всех».
Прусское Лаго, латышская Лагуна, русская Лада и индоарийская Лила связаны с идеей деторождения, увеличения репродуктивной силы земли и людей. Души возвращались на землю через дождь и росу, им нужно было дать новое тело, чтобы зачать новые живые существа.
Н. Р.Р. Гусева специально отмечает, что «в языках индоиранской группы слово lila, как и lela, lela, означающее «цепляться», «возбужденный (айя)», двигающийся взад-вперед, образовано от глагола li со значениями «крепко цепляться, ложиться, растворяться, погружаться». Этимологически и семантически его можно сравнить со славянским Лелем и посвященными ему круговыми танцами любви» 76.
Д. Говоря о празднике Ивана Купалы, Д. К. Зеленин подчеркивает, что «в древности свадебный сезон, то есть время браков — конечно, не в нашем смысле, индивидуальных браков, а «игр в деревнях» — совпадал с этим периодом». 77 И он отмечает, что «огонь, через который прыгают молодые люди, является не только средством очищения, но и защитным амулетом; предпочтение соломы и различных старых вещей в качестве топлива для таких костров может указывать на то, что к огню приглашаются умершие предки, хотя других свидетельств в пользу этого предположения нет (…) Свобода обычаев среди молодежи, столь характерная для Ивановой ночи, должна считаться пережитком древнего брачного периода. Этот мотив появляется в обрядовых песнях.
«Тот, кто не пришел в Купалу, дивится,
Не выходить замуж до вику!»78.
Как ритуалы Купалы, так и травы Купалы связаны с символизмом деторождения. Вероятно, отсюда берет начало древний индийский обычай давать беременным женщинам специальные травы, способствующие успешным родам, сопровождаемый заговором, почти идентичным тому, который повторяется сегодня на Русском Севере. Одним из ритуалов, выполняемых беременными женщинами (в начале третьего месяца беременности) в Древней Индии, было омовение на травах, которые, по-видимому, обеспечивали защиту от вредоносной магии 79.
В Падма-пуране (V, 7) есть очень интересное предписание относительно беременных женщин — «они не должны сидеть на муравейнике» 80. Вероятно, возможность такой ситуации (сидеть на муравейнике) была подсказана каким-то ритуалом. В любом случае, в свадебных обрядах на востоке Вологодской области свекровь встречает невесту у ее дома и говорит: «Ты любишь мою Молодую, ты будешь водить ее к коровам и не будешь сидеть на муравейнике. Поскольку они рожали «на коровьем дворе», просьба отвести молодую женщину «к корове», вероятно, была пожеланием скорых родов, а «положить ее на муравейник» означало какой-то экстремальный ритуал, совершаемый для бесплодных женщин.
Мы уже отмечали, что в ритуалах северной России коровы, солома и мертвые связаны между собой. Поскольку роды всегда ставили женщину на границу между жизнью и смертью, местом для них обычно служило помещение, связанное со смертью, с культом мертвых — амбар, баня и т.д. Интересно отметить, что в древней индийской традиции женщина рожала в юго-западной части дома, то есть в помещениях, связанных со смертью. A. A. подчеркивает Васигин:
«Индейцы в целом считали северную и восточную стороны света священными и удачливыми. Южная сторона (сторона, посвященная предкам, царство смерти) и западная сторона (сторона заката) были предвестниками смерти и несчастья» 81.
В случаях трудных родов восточные славяне в целом и северные русины в частности в 1930-е годы нашего века все еще прибегали к таким магическим мерам, как распутывание всех узлов в доме82. Согласно древнеиндийской традиции, в аналогичной ситуации Брахман также развязал все узлы в доме83. D. К. Зеленин в «Этнографии восточных славян» отмечал:
«Роженица, частично ребенок, акушерка и даже муж, а также помещение, в котором происходят роды, считаются нечистыми, эта нечистота, однако, не столько физическая, сколько духовная» 84.
Роженица считалась нечистой в течение девяти дней после родов. На девятый день совершался ритуал, чтобы удалить ее нечистоту. В Древней Индии мать и ее новорожденный ребенок считались ритуально нечистыми в течение девяти дней, и огонь, горевший во время родов, также был нечистым. Поэтому на десятый день этот огонь гасили и использовали обычный домашний огонь, так как считалось, что мать и дитя к этому дню очистились. Также новорожденному не давали имени до десятого дня, «когда проходил период ритуальной нечистоты и особой опасности для ребенка со стороны злых демонов и колдунов» 85.
В русской традиции было принято начинать кормить ребенка с шестого месяца жизни гречневой кашей с молоком, а также специальной едой из ржаного хлеба, сваренного маленькими кусочками в воде, или твердой пищей86. Согласно древним индийским законам: «Пусть церемония кормления произойдет на шестом месяце после рождения….. На шестом месяце кормите ребенка легкой и подходящей пищей — рисовой кашей с молоком.
Д. К. Зеленин указывает, что «северные русские и белорусы не стригут ребенку ногти до года, иначе он может стать вором. Они также не стригут волосы до одного года, даже если они стали очень длинными и мешают ребенку смотреть. Если человек не соблюдает эти правила, то, согласно народным поверьям, ему могут «отрезать язык», то есть ребенку будет трудно научиться говорить.
Он также отмечает, что белорусы впервые стригут волосы своим детям в возрасте трех лет. Перед первой стрижкой по-русски крестная мать давала крестнику новую рубашку, т.е. «одновременно на ребенка надевали новую одежду». D. К. Зеленин отмечает, что в старину княжеских детей стригли в возрасте 2-4 лет, а иногда и на седьмом году», когда мальчика впервые сажали на коня. Интересно отметить, что до недавнего времени существовал обычай засовывать первый срезанный волос в коровий навоз, якобы для того, чтобы волосы ребенка стали густыми и «кудрявыми». Иногда считалось, что катание волос в навозе, а также укладывание ребенка на овчину шерстью наружу во время первой стрижки необходимо для того, чтобы он жил долго и был богатым в дальнейшем.
Р. B. Пандей, говоря о древнеиндийских ритуалах, указывает, что о ритуальной первой стрижке волос ребенка упоминает Атхарваведа, а уже в ведический период такая стрижка была религиозной церемонией, которая проводилась с года до конца третьего года для всех дважды рожденных. Правда, иногда этот обряд совершался на пятый или даже седьмой год. Согласно законам Ману, ритуальная стрижка овец обязательно проводилась во время полуночного пути солнца, то есть с 22 декабря по 22 июня и только в дневное время. Перед первой стрижкой мать купала ребенка и надевала на него новую, никогда не стиранную одежду. Остриженные волосы заворачивали в коровий навоз и закапывали в сарае или бросали в пруд90 , поскольку «вода и коровий навоз с точки зрения индейцев обладали ритуальной очищающей силой».
Таким образом, мы можем еще раз подчеркнуть, что хотя обычай ритуальной стрижки волос был широко распространен среди различных индоевропейских народов, параллели в древнеиндийских и восточнославянских ритуалах, даже в мельчайших деталях, поразительно схожи. Часто трудно объяснить некоторые представления, ритуалы и т.д., существующие у русских, без привлечения древнеиндийского «ключа». Так, например, одно из заболеваний новорожденных детей северные русские называют «собачьей болезнью» или «собачьей болезнью» (рахит).
Симаргл = СимЯрил — Святой Ярило.
Почему это заболевание (рахит) ассоциируется с собаками? Возможно, объяснение следует искать в ведической традиции, ассоциирующей бога смерти Яму с собаками, его постоянными спутниками. Именно в подобии собак посланцы бога смерти — демоны Куркура и Сисара — появлялись с новорожденными детьми и приносили им «собачьи болезни». — рахит и эпилепсия. Поэтому отец накрывал ребенка сеткой или верхней одеждой и читал над ним заклинание:
«Кукура, Сукуркура, Куркура, кто крепко держит детей! Чет! Чет! Собака, отпусти его. Поклон, для тебя, Сизар, лай, горб!». — Считалось таким заговором избавить своего ребенка от «собачьей болезни «92.
Северные русские (на реке Вага) лечили «собачью болезнь» своего ребенка, затаскивая его под землю и приговаривая: «Я тащу ребенка, а собачью старость оставляю».93 Но как сеть связана с водой, так и халат связан с землей. Не случайно на русском севере сукно называли «землей».
Так, древнеиндийское покрытие больного ребенка сеткой или верхним халатом семантически аналогично норвежскому «плаванию» болезни по реке или затаскиванию младенца под землю.
Среди северорусских обрядов, связанных с детьми и имеющих прямые аналогии в древних ведических традициях, есть так называемые «три Спаса»: Медовый фестиваль (14 августа), Яблочный фестиваль (19 августа) и Льняной фестиваль (29 августа).
Во время Медового фестиваля (14 августа) вырезали соты. Вода в реках освящалась этим медом, и после благословения воды в ней купали детей. Рубашки, которые дети надевали перед купанием, бросали в реку, а ребенка одевали в новую, нестиранную рубашку.94 Вспомним древний гимн Ригведы, где образы Неба и Бога — Творца Вселенной ассоциируются с медом:
«Мед приносит ветры благочестивым,
Реки текут медом,
Пусть растения будут для нас медом!
Пусть Небеса, Отец наш, будут нашим медом!»96.
Отголоском древнего арийского текста является русская народная сказка, записанная в конце XIX века в Вятской губернии:
«На остров Буян приезжает сам царь с медовыми устами».96 В северном русском говоре слова буй, буян, буево означают кладбище, погост или «этот свет», поэтому данный сюжет относится не к земному царю, а к Царю Небесному, или «Небо — наш Отец». Вспомните приговор, с которым северорусские женщины собирали волшебные целебные травы в ночь на Ивана Купалу:
«Небеса — наша мать!
Земля — мать!».
На санскрите, языке древнеиндийской культуры, слово Mad-hu (мед) ассоциируется с такими понятиями, как сладкий, приятный, восхитительный, нектар, молоко, священный, пригодный для жертвоприношения, а также — мудрость, ум, проницательность, жизненный опыт и, наконец, пьянящий, опьяняющий напиток. В.А. Васигин пишет в связи с древнеиндийскими домашними ритуалами:
«В древности мед символизировал сущность жизни, бессмертие, обладал оплодотворяющей силой и поэтому его вместе с маслом наливали в первую борозду «97.
97 Мед, во всех его разновидностях, был основным продуктом питания и объектом поклонения в ритуалах праздника меда. Этот день знаменовал начало сбора урожая, несмотря на то, что часть его к тому времени уже была собрана. Древние ритуальные подношения меда и медовых напитков должны были сделать сладкими для людей все плоды земли и все воды рек. Мед был символом и знаком Бога Неба, «Деда», поэтому им окропляли воды рек перед купанием в них детей. Здесь мы снова должны обратиться к древним индийским традициям, чтобы объяснить значение этого обряда.
Как и сегодня, раньше детей учили читать и писать после завершения основной сельскохозяйственной работы — сбора урожая. Середина августа — это время подготовки к новому этапу в жизни ребенка — школьному семестру. Но вот что говорит Р.Б. Пандей в книге «Древнеиндийские домашние обряды» об этом периоде, который в древнеиндийской традиции называется Упанаяна, или «посвящение в ученики»:
«Церемония Упанаяны уходит корнями в глубокую древность. Соответствующий обряд парси, называемый Навзат (новое рождение), по которому дети парси, как мальчики, так и девочки, получают религиозное посвящение в возрасте шести лет и трех месяцев, показывает, что Упанаяна (посвящение детей) возникла, когда предки индоарийцев и иранцев еще жили вместе», то есть на их прародине в Восточной Европе98.
Детей учили читать и писать с 5 до 8 лет, причем весной — детей священников, летом — воинов, а осенью — землевладельцев и ремесленников. Прежде чем ребенок становился учеником, он должен был пройти обряд омовения, который «очищал и тело, и душу исполнителя обряда». После омовения ученику давали немытые белые одежды, символизирующие чистоту жизни.
В ритуале упанаяны вода, которую ученик получал из рук учителя, символизировала очищение и напиток бессмертия, амриту 10°.
Сравните древнеиндийский обряд «посвящения в ученики», который сформировался, согласно В. B. Пандея, в глубокой древности у индоариев (т.е. жителей северной части Восточной Европы), с тем, что произошло в середине августа в России во время «безденежья» в начале 20 века. В этот день крестьянские дети, которые, по древней традиции, должны были начинать обучение осенью, купались в «медовых реках», то есть реках, пропитанных медом мудрости, святости, проницательности, жизненного опыта. Эти воды несли в себе «сущность жизни, бессмертие» и обладали оплодотворяющей силой.
Если в древнеиндийской традиции дети, получая воду из рук учителя, как бы вкушали «напиток бессмертия», высшего знания и мудрости, то в русской традиции таким напитком были «медовые воды» рек. Как и в ритуале Упанаяны в древней Индии, российские дети после стирки надевают новые, белые, нестиранные рубашки. Но именно в России сохранился обычай надевать старую одежду, а точнее снимать ее перед купанием в Медовом Спасе и давать ей плавать в воде. Судя по всему, этот обычай чрезвычайно древний, поскольку путешествие по воде всегда ассоциируется с уходом в мир предков «на тот свет». Как будто предыдущий период жизни ребенка ушел вместе с рубашкой в тот мир, а на месте прежнего родился новый человек, готовый к мудрости, святости, разуму и жизненному опыту. Это находит прямую аналогию в древнеарийском представлении о том, что упанаяна — «посвящение в ученики». — это второе рождение, отсюда понятие «дважды рожденный», т.е. рожденный для знания.
Как и другие летние фестивали, праздник Мида представляет собой набор ритуалов, связанных с функцией сохранения, спасения. Главный смысл этого сохранения (спасения) — приобщение следующего поколения к сокровищам знаний предков. Омывшись в «медовых водах» Небесного Отца, дети должны быть готовы к полноте существования, к приобретению жизненного опыта и знаний.
Знаменательно, что в этот день женщинам-матерям «прощали все их непрощенные грехи на небесах «101, поскольку считалось, что они выполняют свою функцию — рожают и «приводят в чувство». Следующий этап — сделать детей достойными членами общества — был задачей учителей.
Второй фестиваль в августовском цикле, Яблочный фестиваль 19 августа, также полностью связан с идеей сохранения и спасения.
В древних индоевропейских культурах яблоневый сад был символом вечной жизни — рая.
Отсюда древнегреческая мифология сохранила память о чудесной яблоне с золотыми яблоками вечной молодости, которая, по велению Матери-Земли (Геи), «росла в далекой древней Гиперборее» 02. У подножия этой яблони из глубин вытекал ключ живой воды — воды бессмертия.
Так древнегреческая мифология сохранила память об общей индоевропейской прародине и тех мифологических образах, которые сложились на этой прародине в Гиперборее в глубине тысячелетий.
Мы уже отмечали, что яблоки и яблоньки занимают огромное место в русской народной традиции. В русских народных сказках яблоки являются символом жизненной силы, красоты, мудрости, счастья, удачи. И в этом нет ничего удивительного. Ведь и сегодня половина всех яблоневых садов мира находится в России. Ну, а в древние времена дикие яблони росли далеко на севере. Плоды дикой яблони наиболее богаты витамином С, который так важен для человека.
Во время яблочного фестиваля все стали есть яблоки. До 19 августа женщины, потерявшие детей, старались не есть яблоки, так как верили, что в этом случае их дети «получат яблоко на том свете».
Яблоки ассоциировались с понятиями морали. Новорожденному ребенку клали в рот печеное яблоко, чтобы он не вырос пьяницей. Концепция яблока как «дерева жизни» настолько архаична, что сохранилась даже в мифологии народа калаш — жителей гор Гиндукуш (Афганистан) — потомков первых индоевропейских переселенцев на субконтинент 04.
Возвращаясь вновь к русской народной сказке «Крошечка — Хаврошечка», отметим, что здесь очень четко выражена идея — злой, коварный, бесчестный (то есть грешный) человек не может сорвать и тем самым вкусить плод с дерева жизни и познания, которым в сказке является яблоня. Исходя из этого, мы можем понять расположение ритуалов в «Трех Спасах».
Первый «Медовый Спас» — дети готовятся стать учениками. Они проходят священное омовение в «Медовых водах», пропитанных мудростью, знаниями, жизненным опытом предыдущих поколений, и, позволяя своим старым рубашкам упасть в воду, они прощаются со своим беззаботным детством.
Во время «Яблочного фестиваля» дети вместе с яблоками получают запас жизненных сил, необходимых для обучения.
Последний, третий праздник цикла — «Праздник льна» или «Праздник урожая» (29 августа — Праздник ореха). В этот день женщины катались по сжатому полю и кричали:
«Нивка, нивка, отдай мне мою силку, за пестик, за молоток, за молотилку, за кривое веретено!». 105.
Ассоциируется с окончанием сбора урожая, долгим процессом сбора пряжи и льна и набором декоративных праставок — «священных текстов» — этот фестиваль также полностью посвящен сохранению природы. Это сохранение урожая, сохранение жизненной силы, сохранение сакрального знания, запечатленного в священных орнаментальных текстах.
Третий Спас, так сказать, окончательно разделяет судьбы детей — мальчиков и девочек. Мальчики будут учиться читать, девочки — вязать. Известно, что пуповину новорожденной девочки (в русской традиции) почти всегда предварительно перерезали на прялке или веретене, чтобы она могла стать искусной прядильщицей. Пуповину мальчика перерезали на ярме для гончарного дела, а иногда на книге, чтобы новорожденный стал мастером в своем ремесле или грамотным человеком 06.
Выдающийся исследователь русской культуры В.А. Городцов в 1926 году писал:
«Шитью юных дев и знанию грамоты юношей приписывалось одно и то же значение, и мы поймем это, когда убедимся, что в шитье дев выражалось знание священных символов той старой и потому дорогой веры, по которой люди живут уже тысячи лет. Как весталки, непорочные девы Рима, хранили неугасимый огонь, символ небесного огня-солнца, так и юные девы Русского Севера с древнейших времен и до наших дней обязывались и обязываются носить и носить символы своего исконного народного культа. «107
Он также, говоря о северорусской вышивке и ткачестве, отметил, что: «По отзывам вполне компетентных людей, это по-своему лучшие работы в мире. «08 Напомним, что в санскрите, языке древней арийской культуры, северорусское диалектное слово «прастава» (означающее декоративную ленту, украшающую одежду, полотенца, скатерти, свадебное белье) означает «священный гимн, мудрая речь», а древнейший общий индоевропейский бог неба Варуна носил имя Праджапати, что буквально означает «Отец пряжи».
Девочки, которым предстояло научиться прясть, ткать и вышивать (как и мальчикам), после посвящения в Три Спаса начинали постигать свою сложную науку — науку будущей женственности.
Таким образом, три праздника в конце лета — время «консервации». — действительно сохраняли и сберегали существующую структуру общественных отношений, сохраняя преемственность знаний, традиций, верований, накопленных сообществом людей.
«Три сбережения» — Медовый (14 августа), Яблочный (19 августа) и Льняной (29 августа) — это в первую очередь набор обрядов посвящения для детей, достигших семенного возраста. А параллели ритуальных действий в русской и древнеарийской традициях поразительны.
