ЭКО существует с середины прошлого века. Первым в мире ребенком из пробирки стала маленькая английская девочка в 1978 году. Только по официальным данным, до ее рождения было более 600 неудачных случаев переноса эмбрионов в полость матки.
Сегодня многие бездетные пары, которые безуспешно лечились от бесплодия, прибегают к ЭКО. Элладская церковь недавно одобрила использование такой технологии родителями. В какой степени медицинская процедура совместима с православными взглядами на жизнь и этику?
Об этом мы спросили архиепископа Максима Обухова, руководителя медико-просветительского центра «Православная жизнь».
Экстракорпоральное оплодотворение (от лат. extra — вне и corpus — тело, что означает оплодотворение вне тела, сокращенно ЭКО) — это вспомогательная репродуктивная технология, применяемая в случаях бесплодия. В ходе ЭКО яйцеклетка извлекается из организма женщины и искусственно оплодотворяется in vitro; эмбрион содержится в инкубаторе, где он развивается в течение 2-5 дней, после чего его переносят в матку для дальнейшего развития.
— Каково отношение верующего человека к ЭКО?
— Мы исходим из того, что человек является человеческим существом с момента зачатия и обладает таким же достоинством, как и взрослый человек. Пока он еще очень молод — одна клетка или несколько — он или она уже имеет генотип с уже сформированными индивидуальными характеристиками человека. Тогда будет происходить только врожденное развитие: извне будут поступать только питательные вещества, кислород, вода и минералы. Ребенок в утробе матери увеличивается в размерах, у него развивается нервная система, органы зрения и так далее. Сущность не меняется. Соответственно, наше отношение к эмбриону: мы не можем допустить, чтобы его убивали, покупали и продавали, по сути, обращались с ним как с вещью. Ребенок имеет право родиться естественным путем, поэтому неестественная ситуация вызывает ряд вопросов.
— В настоящее время появляются клиники, где имплантируется один эмбрион, что позволяет избежать резекции «лишних» эмбрионов.
— Существуют различные методы и технологии. В прошлом несколько эмбрионов имплантировались, а затем некоторые из них погибали. Оказалось: один или два родились за счет убийства брата или сестры. В настоящее время клиники стараются имплантировать меньшее их количество, и клиент может выбрать, что ему имплантировать: два, меньше или больше. Однако это все равно не решает проблему смертности эмбрионов, поскольку сама процедура начинается с гиперстимуляции яичников гормонами, а это часто сопровождается появлением нескольких эмбриональных жизней. Затем они замораживаются и ожидают имплантации.
Представьте себе: произошла успешная имплантация, использован один эмбрион, и что происходит дальше? Что вы делаете с остальными? Вы можете пожертвовать «лишние» эмбрионы, вы можете продать их, вы можете отдать их для экспериментов. Но детки — это не рассада, не растения, которые можно отдать соседу или выбросить. Не котят или щенков, которых можно раздать или, если они не нужны, выпустить на улицу или отдать в приют для животных. Это живой человек. В настоящее время не существует технологии ЭКО, которая предотвращает гибель эмбриона. Более половины все равно умирают. Мы не можем точно сказать, сколько именно, потому что все эти подсчеты произвольны. Но это мало что значит: половина всех попыток заканчиваются неудачей. И что означает неудача? Это означает смерть эмбрионов. Что делать паре, у которой процедура прошла неудачно? Они идут снова, но опять вероятность гибели эмбриона составляет тот же процент. Еще одна неудача, и пара надеется на третью манипуляцию, и снова будет 50% смертность. Один только этот риск смертности делает процедуру неприемлемой. Что такое 50-процентная смертность, это все равно что прыгнуть с 3-го этажа — вероятность смерти будет примерно такой же.
Летальные исходы возможны на различных этапах ЭКО: во время оплодотворения, хранения и имплантации. Кроме того, никто не скрывает, что существует отбор эмбрионов — то есть, мы берем несколько и выбираем лучший, а остальные становятся «нежелательными». Тот факт, что один эмбрион имплантируется, не означает, что другие не страдают. В целом, проблема смертности эмбрионов при ЭКО не решена, и не ожидается, что она будет решена.
Но это не единственная проблема, которая сопровождает эту технологию.
— Может ли будущая мама перепутать и имплантировать чужого ребенка?
— Такие случаи действительно имеют место. Там, где используются сложные технологии, существует вероятность ошибки. Они возникают из-за порочности самого подхода: брать живых людей и складывать их в коробки, хранить, раздавать как игрушки. Замены и ошибки случаются. Существует проблема бесконтрольности: когда родители жертвуют биоматериал, они не знают, сколько эмбрионов хранится в морозильной камере, никто не может контролировать, сколько их там и какова их судьба. Они могут сказать или не сказать, сколько их, они могут разморозить их, они могут продать их, и, возможно, был создан рынок для продажи эмбрионов.
— Правда ли, что дети из пробирки имеют слабое здоровье?
— Да, есть мнение и доказательства того, что дети, рожденные с помощью ЭКО, слабее и отстают по показателям здоровья. Процесс очень тонкий, сложный. Естественно, от здоровых родителей дети не всегда рождаются здоровыми. А в случае ЭКО: опасная стимуляция яичников, удаление яйцеклетки из организма матери, другие различные факторы. А хранение самих эмбрионов? Человеческий организм подвергается мутациям на протяжении всей жизни, и мы не можем защитить ни репродуктивные клетки, ни эмбрионы, хранящиеся в замороженном виде, от радиационного фона. Об этом свидетельствуют данные педиатров. Но заинтересованная сторона в развитии этого рынка, дает иные данные, чем педиатры. Но нас в основном интересует недопустимость этого метода из-за понимания природы человека, его защиты с момента зачатия.
— Что Церковь говорит об ЭКО?
Подпись:
«Морально неприемлемыми с ортодоксальной точки зрения являются также все разновидности экстракорпорального оплодотворения (вне тела), включающие получение, сохранение и преднамеренное уничтожение «лишних» эмбрионов».
Из книги «Основы социальной концепции Русской православной церкви».
— Отношение Церкви к ЭКО еще не разработано в деталях.
Среди христиан существует два мнения по поводу этой процедуры. Одна из них — либеральная: Эллинистическая церковь (с которой мы недавно разорвали евхаристическое общение) разрешает ЭКО при определенных условиях.
Греческая православная церковь разрешает ЭКО для бездетных семей при условии отсутствия дополнительных эмбрионов, их элиминации и донорства гамет.
Есть и другая точка зрения. Это подразумевает полный отказ от такого вмешательства. Римско-католическая церковь имеет взвешенную и аргументированную позицию по этому вопросу. Если прочитать документы, которые они цитируют, и увидеть результат многих научных и богословских трудов, то стоит рассмотреть их аргументы. Католики считают ЭКО аморальным, разрушающим супружескую любовь. В Католическом катехизисе говорится, что репродукция человека неотделима от интимной жизни в браке.
Католицизм рассматривает эмбрионы как живые человеческие существа, поэтому, как и православные, католики также подчеркивают важность смерти «нежелательных» эмбрионов и эмбрионов в полости матки в случае неудачной попытки беременности.
Мы будем вести постоянные дебаты, в том числе о недопустимости экстракорпорального оплодотворения и недопустимости его финансирования из бюджета. Я надеюсь, что позиция Русской православной церкви ужесточится и она не пойдет по стопам греческой церкви и не разрешит манипуляции с эмбрионами.
— Сторонники ЭКО иногда обвиняют Церковь в том, что она против науки и не хочет помочь людям, в нашем случае — стать родителями…..
— Наша основная позиция заключается в том, что не бывает ЭКО без гибели эмбриона, она запланирована даже при самом оптимистичном сценарии. Неестественность этого процесса приводит к многочисленным осложнениям.
И борьба за ЭКО вполне понятна. Рынок услуг в этой сфере таков, что на кону стоят миллиарды рублей — огромные, даже астрономические субсидии из государственного бюджета.
Значительные суммы денег налогоплательщиков идут на финансирование абортов и ЭКО. В результате у нас нет денег на спасение жизней. Сколько пожертвований сейчас собирается в интернете, через социальные сети и фонды, чтобы спасти здоровье или даже жизнь мальчика или девочки с помощью операции? И в то же время пропускаются деньги на сомнительные процедуры, связанные с умерщвлением эмбрионов.
Кроме того, у нас довольно много семей, у которых нет дома. Пожар, трагедия, невыплаченный кредит, семейная драма и другие ситуации выталкивают людей на улицу. Мы оказываем помощь, но эта помощь заключается в следующем: вам негде жить, у вас нет условий, мы можем отдать ребенка в приемную семью, и его очень трудно вернуть обратно. Вместо того чтобы тратить миллиарды на экстракорпоральное оплодотворение и аборты, лучше было бы создать систему социальной поддержки, чтобы семьи, доведенные жизненными обстоятельствами до крайности, не оставались на улице.
