Первый стих 11-й главы Послания к Евреям является одним из наиболее часто цитируемых библейских стихов, потому что он дает своего рода определение веры («так сказать», поскольку это не строгое определение). В Синодальном переводе (далее СП) сказано:
«Вера есть уверенность в ожидаемом и уверенность в невидимом».
Обычно цитируют с целью что-то подтвердить или опровергнуть; цитата должна лежать в основе какой-то мысли или даже целой теории (особенно если цитируются определения фундаментальных понятий). Однако часто тот, кто цитирует этот стих, не осознает, что вряд ли его можно так спокойно положить в основу чего-либо. Это один из сложных стихов, поэтому вы должны сначала сами его истолковать, а уж потом цитировать как доказательство или оправдание чего-то другого.
Сложность заключается в том, что греческое слово, которое в СП переводится как «упражнение». Обратимся теперь к вашему рассмотрению, но сначала кратко ко второй части определения: «упование на невидимое» есть неверный перевод (эти слова тоже часто цитируются отдельно от первой половины стиха), хотя бы потому, что в русском языке , в отличие от греческого, «доверие» от того же корня, что и «вера», но еще и потому, что оно действительно неточное. Ниже я приведу более удачные переводы с соответствующего греческого слова эленхос, которое часто означает «осуждение», но здесь оно, скорее всего, означает «открытие», «доказательство».(но в этой статье я не буду специально разбирать перевод второй части стиха и, соответственно, этого слова, потому что это особая тема).
Как понять, что вера – это реализация ожидаемого? Означает ли это, что вера исполняет, т е воплощает, делает действительным ожидаемое? Это хорошо согласуется со словами Иисуса Христа: «Имейте веру в Бога, ибо истинно говорю вам, если кто скажет горе сей: встань и бросься в море, и не усомнится в сердце своем, но поверит что, по словам его, будет ему, что ни скажет» (Марка 11:23). Это согласуется и с некоторыми примерами веры, которые автор Послания к Евреям (современные исследователи уверены, что это не апостол Павел, как повелось, и я условно назову его Апостолом) цитирует ему на протяжении всей глава одиннадцатого века (особенно: «стены Иерихона пали от веры…»).
В другом переводе, под редакцией русского парижского богослова епископа Кассиана (Безобразова), наше место говорит следующее:
«Вера — это твердая уверенность в том, на что мы надеемся, подтверждение того, чего мы не видим».
Большинство западных переводов переводятся аналогичным образом. Это, конечно, гораздо понятнее, но смысл здесь существенно отличается от того, что сказано в СП, поэтому закономерен вопрос, какой из переводов ближе к оригиналу.
Церковнославянский перевод (так называемая елизаветинская Библия, т.е в последней редакции, изданной при императрице Елизавете):
«Но есть вера уповающих, предостережение, обличение невидимого».
Слово «уведомление» означает удостоверение, определенность, твердую уверенность (священник Григорий Дьяченко в своем «Полном церковнославянском словаре» придает ему значение исполнения, олицетворения, но это безосновательно: в Флп. 1:7 и Евр. 6). :16 передает греческое утверждение bebaiosis, безопасность, в Кол. 2:2, 1-е глаголы и прилагательные).
Острожская Библия фактически дает такой же перевод, используя только дательный падеж, а не родительный: «.. вразумляй доверчивых, обличай невидимых».
Проблема с переводом первой половины стиха состоит в том, что в оригинале используется очень двусмысленное греческое слово, хорошо известное из совершенно иного богословского контекста: ипостась, или, как оно вошло без русского перевода, ипостась. Весь стих по-гречески звучит так:
Estin de pistis elpidzomenon hypostasis, pragmaton elenkhos ou blepomenon.
В буквальном переводе: «Есть вера, ипостась ожидаемого, вещей, обличение невидимого». (Здесь и далее, если перевод не указан, то переводы иностранных текстов мои.)
Слово ипостась, которое буквально означает: то, что находится под чем-то и потому опора, опора, претерпело сложную эволюцию и употреблялось в разное время разными авторами в самом разном значении. Здесь мы сосредоточимся только на тех трех значениях ипостасей, которые признаются толкователями и переводчиками Нового Завета в этом отрывке из Послания к Евреям:
Позднее, в триадологии (учение о Троице) восточных отцов Церкви с четвертого века и далее ипостась отождествлялась с просопон персоной, личностью; Леонтий Византийский и св. Иоанн Дамаскин отождествляли ипостась с «атомом», т е. «неделимым», единичным (или с аристотелевскими «первосущностями»). В латыни ипостась в ее философском значении передана уже Сенекой через ее точную кальковую субстанцию: сущность, сущность, бытие.
2) У греческих историков (Полибий, Диодор) ипостась имеет психологическое значение: решительность, твердость, сопротивление, а также твердое намерение, цель, план (в том числе план построения, устройство), а также характер, расположение, волевой настрой. Все вышеизложенное можно сравнить с философской семантикой этого слова, ибо все это некая прочная опора, на которую можно опереться, твердая почва, от которой можно двигаться, исходная позиция, базовая реальность и разум.
3) В хозяйственно-правовых папирусах под ипостасью понимаются документы, гарантирующие право собственности, а также просто собственность, собственность, владение. Джеймс Моултон и Джордж Миллиган в своем «Словаре новозаветной греческой лексики, иллюстрированной в папирусах и других нелитературных источниках» (1930) резюмируют основную идею использования ипостасей в папирусах: «идея чего-то, лежащего в основе очевидных обстоятельств «и гарантия будущего владения». Поэтому они предлагают следующий перевод Евр. 11:1: Вера есть документ, подтверждающий право на ожидаемое)».
Таким образом, у нас есть три основные группы значений, в которых могут использоваться ипостаси в Евр. 11:1: (А) философский или онтологический: сущность, действительность, действительность, а также реализация; (Б) психологические: твердость, решительность, намерение, план, замысел; (Б) юридический: документ, гарантирующий право собственности.
Существующие переводы по-разному реализуют все три возможности:
(A) Вульгата и Библия Короля Иакова (Иакова) здесь переводят ипостаси словами «сущность», «субстанция» (субстанция, субстанция): «Вера есть сущность ожидаемого, доказательство невидимого». Немецкий перевод (Эльберфельд) понимает так же, как и СП: «Вера есть осуществление (Verwirklichung) того, на что надеются, обличение невидимого». О.Сергий Булгаков нашел один из самых удачных вариантов передачи в этой группе значений: «Вера есть наличие ожидаемого и очевидность невидимого». Вероятно, сюда можно отнести и украинский перевод Ивана Огиенко: «И вера опора сподіванного, испытание незаконченного», хотя его можно понимать и в смысле группы Б.
Б) Лютеровский перевод ипостаси в Евр. 11:1 стало «твердой уверенностью»: «Вера есть твердая уверенность (feste Zuversicht) в ожидаемом и уверенность в невидимом». Так переведено большинство западных переводов, включая, как мы видели, русский перевод Бишопа. Кассиан.
В) «Юридическое» толкование было предложено так называемой французской Иерусалимской Библией (1955 г.): «Вера есть гарантия (la garantie) объектов надежды, доказательство невидимой реальности». Так и украинский перевод примерно. Иван Хоменко: «Вера — залог того, за что мы стоим, доказательство невидимых речей».
Ввиду этой существенной разницы в значении попробуем прояснить ситуацию, обратившись к употреблению ипостаси в Новом Завете. Оно встречается здесь 5 раз — 2 раза во 2 Коринфянам (9:4 и 11:17) и 3 раза в Евреям 1:3, 3:14 и 11:1. Из этих мест Евр. 1:3 понимается всеми почти одинаково, места во 2 Кор. — в близком смысле, и Евр. 3:14 и 11:1 являются предметом самых больших разногласий между переводчиками и толкователями.
Во 2 Кор ипостаси, по мнению большинства экзегетов, оно имеет определенное психологическое значение (с некоторыми вариациями у разных переводчиков и комментаторов):
1) доверие; 3) твердое намерение, план, цель; 2) смелость.
Евр. 1:3 представляет несомненно онтологическое (философское) употребление ипостаси — сущности, природы, бытия (Феодор Беза, Библия короля Иакова и некоторые другие передают здесь лицо, лицо — лицо, но это кажется необоснованным): «Это, будучи сияние славы и образ ипостаси Его…» (СП); «Сын, являющийся сиянием славы и отпечатком Его сущности…» (еп. Кассиан); «Він був сяєвы прославляет и образ істоти Ёго…» (Огієнко); «Вин есть отблеск славы Його, образ Його істоти…» (Хоменко); Вульгата и некоторые западные переводы переводят ипостаси как «субстанция», Лютер как «сущность» (Wesen), другие как «быть», «природа», «сущность», «действительность» (быть, быть собой, быть существенным, природа, действительность, сущность).Другие вопросы о том, в каком смысле следует понимать здесь «сущность» или «субстанцию», требуют отдельного обсуждения.
В Евр. 3:12-14 Апостол, приводя в пример ропот израильтян в пустыне Исхода, увещевает верующих во Христа оставаться верными, дабы не соблазниться неверием и жестокосердием. Здесь прочтения фразы eanper ten arkhen tes hypostaseos mekhri telous bebaian kataskhomen в переводах и комментаторах сильно различаются: «Ибо мы соделались причастниками Христу, если только до конца держимся начавшейся жизни» (СП); «…если только начало сущности (substantia) стоит твердо до конца (Вульгата); «…если только мы сохраним основание нашего твердого доверия до конца» (еп. Кассиан) (таким образом, Библия короля Иакова и различные древние западные переводы); «.. Феофилакт), исходя из определения веры в Евр. 11:1 как ипостась, и здесь ипостась понималась как вера. Интересно, что в рукописи в Евр. 3:14 вместо arkhen tes hypostaseos (принцип ипостаси) читается arkhen tes pisteos (принцип веры). Это понимание нашло отражение в переводе с. Иван Хоменко: «Мы соделались причастниками Христа, чтобы до конца, как и в начале, укрепить свою веру».
Итак, из двух других отрывков в Послании к Евреям, где встречается ипостась, в одном она употребляется в явно онтологическом смысле, а в другом об этом не ясно.
Теперь вернемся к нашему месту — Евр. 11:1. Апостол увещевает своих адресатов оставаться верными Христу в испытаниях, имея в виду пророка Аввакума на греческом языке. Перевод Септуагинты: «Праведник Мой верою жив будет» (Евр. 10:37-38, Авв. 2:3-4). «Но мы, — продолжает Апостол, — люди не отступления на погибель, но люди веры на обретение души» (перевод епископа Кассиана) — и Евр. 11:1.
Прежде всего отметим, что еврейское слово «эмуна», употребленное пророком Аввакумом, означает верность, а не веру в нашем понимании. Ясно, что ее греческая константа имеет то же значение, что и ее эквивалент в Септуагинте и Новом Завете — пистис: неумозрительная вера, т е не просто принятие чего-либо за истинное, а верность, еврейский корень преданности. Слово содержит в своей основе идею твердости, силы, прочности, как ипостаси. Учитывая это наложение корневых значений (чего не мог знать и чувствовать греко-иудейский автор Послания), можно утверждать, что слова апостола должны означать что-то вроде: «вера есть твердость предметов веры» или «поддержка, опора предметов надежды», то есть и вера их поддерживает, на нее опираются?
Так что если бы мы находились строго в рамках еврейской культурной зоны (а шире — Ближнего Востока), то поставленный выше вопрос был бы бессмысленным. Однако за термином «ипостась» (на что неоднократно указывал С.С. Аверицев) нельзя указать еврейские корни. Это означает, что мы стоим перед одним из перекрестков двух великих мировых культур: еврейской и греческой. Итак, наш вопрос закономерен: должны ли мы понимать здесь ипостась в онтологическом смысле, как она использовалась греческими философами и как она используется в Евр. 1:3 (а по некоторым данным, и в 3:14), или психологически, как показано у греческих историков и во 2 Кор. (и, по мнению большинства переводчиков и комментаторов, Евр. 3:14)? НО ТЕМ НЕМЕНЕЕ, невозможно указать еврейские корни за термином ипостась (на что неоднократно указывал С.С. Аверицев). Это означает, что мы стоим перед одним из перекрестков двух великих мировых культур: еврейской и греческой. Итак, наш вопрос закономерен: должны ли мы понимать здесь ипостась в онтологическом смысле, как она использовалась греческими философами и как она используется в Евр. 1:3 (а по некоторым данным, и в 3:14), или психологически, как показано у греческих историков и во 2 Кор. (и, по мнению большинства переводчиков и комментаторов, Евр. 3:14)? как оно использовалось греческими философами и как оно употребляется в Евр. 1:3 (а по некоторым данным, и в 3:14), или психологически, как показано у греческих историков и во 2 Кор. (и, по мнению большинства переводчиков и комментаторов, Евр. 3: 14)? как оно использовалось греческими философами и как оно употребляется в Евр. 1:3 (а по некоторым данным, и в 3:14), или психологически, как показано у греческих историков и во 2 Кор. (и, по мнению большинства переводчиков и комментаторов, Евр. 3:14)?
Чтобы ответить на этот вопрос, давайте сначала посмотрим, как понимается ипостась в Евр. 11:1 в древности. Даже беглого взгляда на святоотеческие и средневековые толкования достаточно, чтобы увидеть, что вся античность здесь понимала ипостась онтологически однозначно.
Вот комментарий святителя Иоанна Златоуста: «Поскольку предметы надежды кажутся недействительными (anypostata [не ипостатические]), то вера дает им действительность (hypostasis), вернее, не делает, но есть их сущность (ousia). Таким образом, воскресение (мертвых) еще не наступило и не есть в действительности (en hypostasei [в ипостаси]), но оно совершается надеждою (= ипостасями) (hyphistesin auten) в душе нашей».
Степень в области права. Феодорит: «Потому что через нее (веру) мы видим невидимое, и для созерцания предметов надежды она становится нашим оком, и как совершившееся показывает несовершенное».
Икумений: «Вера есть самая реальность и сущность (he hypostasis kai ousia) объектов надежды, а так как то, на что надеются, остается недействительным (anypostata), пока оно не придет, то вера становится ее определенной сущностью и реальностью (ousia. kai ипостаси), чтобы по вере они существовали, отдавались и каким-то образом присутствовали».
Степень в области права. Феофилакт: Вера есть «наделение сущностью того, чего еще нет, и реальностью недействительной (hypostasis ton me hyphestoton)».
Западные отцы, разумеется, тоже понимали здесь субстанцию онтологически (латинский термин, в отличие от греческого, не оставляет иной возможности). Точно так же все средневековые интерпретации подлежат онтологическому осмыслению. Яркий пример тому Данте: поэт отвечает Петру, в чем суть веры, толкуя Евр. 11:1 (традиционно приписывает текст апостолу Павлу, которого он образно называет братом апостола Петра):
«Поскольку это дано мне, чтобы моя вера
Я признался перед могучим бойцом,
Пусть моя мысль развернется ясно! —
Я сказал. — Как он говорил нам о вере
Твой брат, который с помощью твоей
Рим не отпускал на путь неверных,
Она является основой желаемого
И аргумент для того, что невидимо для нас;
Я создаю в ней эту сущность».
А он: «Ты веришь неопровержимо,
Коль правильно понял смысл, в котором она
К ним как к базе и как воображаемый аргумент».
И я сказал на это: «Глубина
Из того, что было открыто мне в небесной сфере,
Так темно для скромного мира
Каково твое существо — в одной вере,
Стань твердо дающим надежду;
Благодаря этому оно является основанием во всей его мере.
Мы должны сделать вывод
Веры, где знание бессильно;
И это нельзя назвать аргументом».
(Луч XXIV, 58–78. Перевод М. Лозинского)
Данте переводит substantia на Евр. 11:1 (он знает Библию как Вульгату) через substanza, которую Лозинский переводит как «основа», хотя точнее было бы «сущность».
В современную эпоху многие экзегеты и филологи придерживаются онтологического понимания ипостаси в Евр. 11:1: А. Шлаттер, Дж. Оуэн, Б. Ф. Уэсткотт, В. Лейн, П. Эллингворт, Сеслас Спик, М. А. Матис, Р. Э. Витт, Г. Дорри, Г. Кестер, Г. Хердер, Г. В. Холландер, В. Лейн и др.: Г. Гроций, В де Ветте, А. Толюк, И. Эбрард, Э. Роме, Г. Алфорд, Б. Вайс, Э. Риггенбах, Х. Виндиш, Франц Делич, В. Бьюкенен и др.
Гельмут Кестер резюмировал историю понимания ипостаси в Евр. 11:1:
Подобно Филону и неоплатоникам, когда они говорят о реальности и актуальности Бога и мира идей. В беспрецедентно смелой формулировке Евр. 11:1 отождествляет веру с этой трансцендентной реальностью: вера есть реальность объектов надежды точно в том же смысле, в каком Иисус назван характером, отпечатком реальности трансцендентного Бога в 1:3. Одна формулировка не менее парадоксальна, чем другая: присутствие божественной реальности в одном случае обнаруживается в послушании страдающего и умирающего (ср. Евр. 5, 7), а в другом случае в вере человек сообщество . Но именно в этом суть послания к Евреям. Только дело этого Иисуса и только участие в этом деле (= вера) не подвержено опасности этой чисто образной и иллюзорной реальности, подобно Филону и неоплатоникам, когда они говорят о реальности и действительности Бога и мира идей. В беспрецедентно смелой формулировке Евр. 11:1 отождествляет веру с этой трансцендентной реальностью: вера есть реальность объектов надежды точно в том же смысле, в каком Иисус назван характером, отпечатком реальности трансцендентного Бога в 1:3. Одна формулировка не менее парадоксальна, чем другая: присутствие божественной реальности в одном случае обнаруживается в послушании страдающего и умирающего (ср. Евр. 5, 7), а в другом случае в вере человек сообщество . Но именно в этом суть послания к Евреям. Только работа этого Иисуса и только участие в этой работе (=вера) не подвержены опасности этой чисто образной и иллюзорной реальности. В беспрецедентно смелой формулировке Евр. 11:1 отождествляет веру с этой трансцендентной реальностью: вера есть реальность объектов надежды точно в том же смысле, в каком Иисус назван характером, отпечатком реальности трансцендентного Бога в 1:3. Одна формулировка не менее парадоксальна, чем другая: присутствие божественной реальности в одном случае обнаруживается в послушании страдающего и умирающего (ср. Евр. 5, 7), а в другом случае в вере человек сообщество . Но именно в этом суть послания к Евреям».
Итак, если принять онтологическую интерпретацию, которую лично я предпочитаю, я бы предложил следующий перевод этого стиха:
Вера есть реальность того, на что надеются, доказательство невидимого.
Что значит принять это толкование, чтобы понять сущность веры? В этой интерпретации вера является уже не психологическим состоянием, а непосредственным переживанием невидимой реальности, причем настолько непосредственным, что вера и сама реальность отождествляются. Однако сущность веры — это отдельный большой вопрос, которому следует посвятить отдельное исследование.
